ИТМо 2025
Интернет-исследования: традиции и направления
Микросоциология и цифровая этнография
Микросоциология и цифровая этнография
Как изучать: микросоциология
Выбор инструмента
Медиа-исследования и интернет-исследования — это междисциплинарные области. Это значит, что они могут комбинировать теории и подходы из разных дисциплин. К теориям они относятся инструментально: берут разные подходы, методы, термины. Но используют не всё подряд, а подстраивают к тем задачам, которые возникают в их повестке. Важно не перепутать и быть внимательным: подходит ли инструмент конкретной теории или метода к вашему полю и исследовательскому вопросу? Не пытаетесь ли с помощью пилы закручивать гвозди? Здесь мы расскажем о двух теориях/подходах, но сначала нам нужно понять, что это вообще значит ― работать с теориями.
Чтобы чуть плотнее разобраться с тем, зачем это делать, можете почитать тьюториал о теориях, который разрабатывали мы с Аней Щетвиной.
Как понять, что теория перед вами?
В английском языке области знания довольно просто разделяются на «studies» (исследования) и «sciences» (науки)
Studies, исследования сосредоточены на своём объекте: исследования медиа, города, интернета, памяти и так далее. В их работе участвуют люди из разных наук или дисциплин: социологи, психологи, биологи, и так далее. Каждая наука приносит свой концептуальный аппарат, теории и методы. За годы совместной работы в рамках studies возникают общепринятые именно в этом «мире» утверждения и определения, и область исследований обычно устанавливаются в качестве главных, стабилизируется, в чём-то продолжая меняться. Например, с исследованиями интернета это произошло в начале 2000-х годов, когда стали проявляться и основные направления, и термины. Но это затронуло в первую очередь англоязычных исследователей, в других исследовательских мирах период турбулентности и смешения языков может длиться дольше или вовсе никогда не заканчиваться.
У наук (sciences) есть более твёрдое ядро, набор классиков, то, что считается традицией. Отчасти это складывается из-за того, что науки оформлялись вместе и параллельно с университетами, и там возникали нарративы, позволяющие систематизировать и передавать традицию. Но, конечно, происходит и противоположное: разделение одной науки на несколько направлений, например, «социология труда», «гендерная социология», «микросоциология», и так далее.
СТУДЕНТ(КА):
Получается, studies — есть обо всём?
ПРЕПОДАВАТЕЛЬ:
Не совсем. Если явлению посвящается деятельность исследовательских центров, конференции и журналы, он работает как центр притяжения. Это хорошо видно на спорных терминах. А ведь была целая область знания — меметика (от слова “мемы”). Она претендовала едва ли не статус отдельной науки (по аналогии с генетикой), но с годами количество исследователей скорее уменьшилось, статьи о меметике изредка продолжают критиковать, а единственный журнал о ней закрылся. Мемы от этого никуда не делись, исследования мемов тоже, но исследователи перестали объединяться для их изучения. Для академического мира это значит, что предметом можно заниматься как угодно. С медиа или городом это будет сложнее — если вы не читали ключевых авторов, занятых этой темой, опубликовать исследование о городе или медиа будет непросто.
СТУДЕНТ(КА):
Что же отличает studies от науки?
ПРЕПОДАВАТЕЛЬ:
Важно вот что — для науки любой объект описывается через термины и концептуальный аппарат своей науки. Для studies — науки разные, объект — один. Например, если социолог смотрит на улицу, он видит там социальные отношения, взаимодействия вещей и людей, солидарность и конфликт. Антрополог — дарообмен и ритуалы (хотя граница социолога и антрополога тонка). Социальный географ — положение улицы в городе как пространстве. Урбанист видит в первую очередь улицу, а уже дальше ставит вопрос — что ему здесь важно? К какой науке он пойдёт за объяснением своего вопроса?
Придумайте, пожалуйста, свой пример разницы между studies и наукой. Какой объект науки и исследовательские области будут описывать по-разному? Можете припомнить одну из тем предыдущих занятий — артефакты или практики.
Например, какие подходы могут быть у географов к селфи в городе? А у междисциплинарных областей? Как бы вы это описали, если бы объясняли другу?
Это задание может быть простым, если у вас были курсы по каким-то дисциплинам. Если оно оказывается сложным, попробуйте вообразить, как бы действовал условный историк или социолог и, например, интернет-исследователь.
Пожалуйста, расскажите о своих соображениях здесь
Например, какие подходы могут быть у географов к селфи в городе? А у междисциплинарных областей? Как бы вы это описали, если бы объясняли другу?
Это задание может быть простым, если у вас были курсы по каким-то дисциплинам. Если оно оказывается сложным, попробуйте вообразить, как бы действовал условный историк или социолог и, например, интернет-исследователь.
Пожалуйста, расскажите о своих соображениях здесь
Что такое микросоциология?
Тема этого занятия— микросоциология. И поскольку это часть социологии как таковой, сначала нужно понять её место и особенность созданного микросоциологами языка.
Главное в нём для начала — микро. А что «микро»? Простой ответ — сам объект изучения. Микросоциологи исследуют то, как люди и вещи взаимодействуют на уровне небольших масштабов, повседневной рутины.
Но дело не только в этом. Дело в том, что микросоциологи — непримиримые оппоненты «больших объяснений» в социальных науках (например, что изменения происходят из-за капитализма или роста населения).
Ключевая идея Ирвинга Гофмана и Гарольда Гарфинкеля (обычно именно их называют ключевыми фигурами этого направления и с них мы начнём) — социальный порядок производится в повседневных взаимодействиях. Сейчас разберёмся, что это значит?
Социальный порядок — ключевой вопрос социальных наук. Почему мы вообще действуем так, а не иначе? Почему люди живут сейчас семьями, а не родовыми общинами? Почему перестают жить семьями и живут поодиночке? Из-за чего не делят всё поровну? Почти любой вопрос об устройстве общественной жизни сводится к социальному порядку ― тому, как устроены взаимодействия между людьми, как они организованы.
Одна из идей социологии — что социальный порядок возникает из-за больших явлений. Капитализм, особенности развития стран, исторические события — всё влияет на людей, вот они и действуют так, как действуют.
Микросоциологи утверждают — нет, дело не только в больших событиях. Важно то, как происходит наша жизнь в рутине, как устроен быт. Если изменения или правила не укореняются в микро-взаимодействиях, ничего важного в них нет. А что такое повседневные взаимодействия? Это наши привычные приветствия, ритуалы вроде просмотра ютуба за завтраком, настройка своего изображения в зуме. Они устойчивы и представляют собой то, что нам кажется нормальным, приличным, привычным. В общем, порядком. И важно, что представления об этом порядке у людей отличаются.
И конечно, есть более крупные явления, чем просто бытовая рутина. Есть институты, которые создают условия для социальной жизни (например, школы и институты образования). Но чтобы эти условия работали, они должны действовать на уровне мелочей. Говоря о наших примерах, недостаточно, чтобы был интернет и инстаграм в нём. Чтобы появилась регулярная практика селфи, она должна стать частью рутины, обрести своё место в быту пользователя.
Главное в нём для начала — микро. А что «микро»? Простой ответ — сам объект изучения. Микросоциологи исследуют то, как люди и вещи взаимодействуют на уровне небольших масштабов, повседневной рутины.
Но дело не только в этом. Дело в том, что микросоциологи — непримиримые оппоненты «больших объяснений» в социальных науках (например, что изменения происходят из-за капитализма или роста населения).
Ключевая идея Ирвинга Гофмана и Гарольда Гарфинкеля (обычно именно их называют ключевыми фигурами этого направления и с них мы начнём) — социальный порядок производится в повседневных взаимодействиях. Сейчас разберёмся, что это значит?
Социальный порядок — ключевой вопрос социальных наук. Почему мы вообще действуем так, а не иначе? Почему люди живут сейчас семьями, а не родовыми общинами? Почему перестают жить семьями и живут поодиночке? Из-за чего не делят всё поровну? Почти любой вопрос об устройстве общественной жизни сводится к социальному порядку ― тому, как устроены взаимодействия между людьми, как они организованы.
Одна из идей социологии — что социальный порядок возникает из-за больших явлений. Капитализм, особенности развития стран, исторические события — всё влияет на людей, вот они и действуют так, как действуют.
Микросоциологи утверждают — нет, дело не только в больших событиях. Важно то, как происходит наша жизнь в рутине, как устроен быт. Если изменения или правила не укореняются в микро-взаимодействиях, ничего важного в них нет. А что такое повседневные взаимодействия? Это наши привычные приветствия, ритуалы вроде просмотра ютуба за завтраком, настройка своего изображения в зуме. Они устойчивы и представляют собой то, что нам кажется нормальным, приличным, привычным. В общем, порядком. И важно, что представления об этом порядке у людей отличаются.
И конечно, есть более крупные явления, чем просто бытовая рутина. Есть институты, которые создают условия для социальной жизни (например, школы и институты образования). Но чтобы эти условия работали, они должны действовать на уровне мелочей. Говоря о наших примерах, недостаточно, чтобы был интернет и инстаграм в нём. Чтобы появилась регулярная практика селфи, она должна стать частью рутины, обрести своё место в быту пользователя.
Попробуйте объяснить теперь то же явление (что в предыдущем задании), но с точки зрения больших и малых масштабов социального порядка. Возможно, чтобы понять лучше про малый масштаб, вам нужно будет прочитать часть ниже. А с большим можно начать сразу!
Например, можно подумать о больших и малых масштабах объяснения действий людей в онлайн-дейтинге.
Например, можно подумать о больших и малых масштабах объяснения действий людей в онлайн-дейтинге.
Опишите, пожалуйста, свои объяснения вот в этом документе (не на оценку).
Что такое микросоциология?
Гофман ввёл в научный оборот несколько важных понятий и идей. Среди них — фрейм (рамка, задающая порядок взаимодействия), стигма, разделение социальных действий на те, что исполняются (perform) на переднем плане и тех, что остаются «за кулисами». Его подход называют драматургическим — так как он ввёл в социологию несколько метафор, связанных с театром.
В своей первой книге «Представление себя другим в повседневной жизни» Эрвин Гофман подробно разобрал механику самовыражения людей в различных ситуациях и получения впечатлений об этом от тех, с кем они взаимодействуют. После этого Гофман всю свою жизнь продолжал заниматься изучением взаимодействий лицом к лицу в публичных местах и приватных ситуациях, фокусируясь на отдельных деталях, разбирая разные элементы и предлагая близкие, но альтернативные друг другу схемы описания поведения и взаимодействия людей, собранных вместе. С другой стороны, он также много времени посвятил изучению способов контроля общества над личностью через процесс стигматизации, а также связанных с этим тотальных институтов (психбольниц, тюрем, интернатов) — мест, где контроль и подавление личности доведены до предела.
Пара примеров концептов, и как они работают в исследованиях:
Фрейм-анализ часто упрощают до простой мысли, что фрейм — это просто «рамка для ситуации». Но важно понимать, что эта рамка может быть:
- материальной и нематериальной (нематериальная — на уровне неписаных правил, похожих на здравый смысл, например),
- она действует на самих участников, часто не очень явно для них,
- любое взаимодействие имеет рамку, без неё взаимодействие невозможно.
Гофман предложил рассматривать социальные взаимодействия по аналогии с театром ― люди не просто общаются друг с другом, они держат в голове (пусть и не всегда специально) какую-то особую роль, и ведут себя, соотносясь с ней. Ведь в любом взаимодействии человека наблюдают, у него есть «аудитория». Можно сказать не те слова, можно случайно сделать что-то не то, или наоборот, показать себя с лучшей стороны, как хороший сотрудник, друг, мама. Приходя в университет, мы ожидаем, что на нас смотрят как на студентов/преподавателей, и мы ведём себя, соотносясь с нашим пониманием этих ролей. Углубляя метафору, Гофман выделяет несколько «планов взаимодействия».
Передний план взаимодействия — это проявление активности перед конкретными зрителями и «стандартный набор выразительных приемов и инструментов, намеренно или невольно выработанных индивидом в ходе исполнения». Это индивидуальное исполнение воспроизводится регулярно в обобщенной и устойчивой форме, оказывая влияние на тех, кто является зрителями. Зона переднего плана — это место исполнения роли, в ней работают правила приличия, вежливости и другие нормы, принятые в данной ситуации.
Зона заднего плана — это закулисье (backstage), где люди готовятся к исполнению роли в переднем плане или отдыхают от него. Эта зона свободна от церемониала и правил, сковывающих эмоции и тело человека. С управлением впечатлениями связано поддержание индивидом экспрессивного контроля — способов управлять впечатлением, производимым на других во время исполнения «роли». Например, если вы сидите в зуме с включённой камерой: видимая часть кадра и ваше лицо — передний план. А ваш чат с одногруппниками, где вы обсуждаете, что происходит, и что непонятно ничего — это закулисье.
Два примера исследований, построенных на гофмановском подходе:
Alice Marwick and danah boyd «I tweet honestly, I tweet passionately: Twitter users, context collapse, and the imagined audience»
Это пример инструментального использования теорий. Авторы обращаются сначала к комплексу теоретических представлений об аудиториии: Джошуа Мейровицу и Гарольду Гарфинкелю. Зачем? Чтобы сразу объяснить термин «воображаемые аудитории», с которым они будут работать. Ведь цель статьи — изучить то, что такое аудитория в социальных сетях и какой она бывает, учитывая, что в социальных сетях может быть много разных видов собеседников и публики.
Авторы сразу предлагают своё понятие, но стараются описать его с точки зрения описания ситуации. Это определит их язык для описания всей первой части статьи: они будут говорить об identity perfomance, хотя иногда будут сбиваться на более широкое понятие представления себя (его ещё порой называют самопрезентацией), с которым им поможет разобраться Эрвин Гофман. Иначе понятие самопрезентации окажется непомерно широким и включающим в себя чуть ли не любое действие. А об аудиториях без теоретического инструмента мы ничего не поймём и вынуждены будем говорить: да, для одних людей социальные сети публичные, для других — приватные. Не очень-то выдающийся вывод, и с ним невозможно понять конфликты, возникающие вокруг разного понимания социальных сетей.
Во второй половине текста они работают с понятиями Эрвина Гофмана и тем, как они были осмыслены до них во второй половине ХХ века. Итак, Гофман помогает исследовательницам обратиться к понятию «impression management», управления впечатлением, которое работает для разделения на fronstage и backstage — понятия, описывающие сцену и кулису. То, что происходит за сценой видно только небольшому количеству людей, на сцене — всей публике.
Это отличный ход, который позволяет объяснить: в социальных сетях происходит не просто смешение приватного и публичного, а коллапс контекстов, в котором нужно умело разбираться и заниматься поддержкой образа так же, как в офлайн-пространстве. Эмпирический материал показывает, как именно это проявляется у разных пользователей социальных сетей.
Результат такого исследования: мы получаем налаженный инструмент анализа разных взаимодействий в онлайн-среде, который позволяет учитывать элементы интерфейса почти как материальные объекты во фрейм-анализе Гофмана. Значит, прирост знания получается и к теории, и к практическим исследованиям (десятки отличных исследований по анонимности и знаменитости теперь делаются намного проще после того как бойд и Эллисон провели свою работу).
Авторы сразу предлагают своё понятие, но стараются описать его с точки зрения описания ситуации. Это определит их язык для описания всей первой части статьи: они будут говорить об identity perfomance, хотя иногда будут сбиваться на более широкое понятие представления себя (его ещё порой называют самопрезентацией), с которым им поможет разобраться Эрвин Гофман. Иначе понятие самопрезентации окажется непомерно широким и включающим в себя чуть ли не любое действие. А об аудиториях без теоретического инструмента мы ничего не поймём и вынуждены будем говорить: да, для одних людей социальные сети публичные, для других — приватные. Не очень-то выдающийся вывод, и с ним невозможно понять конфликты, возникающие вокруг разного понимания социальных сетей.
Во второй половине текста они работают с понятиями Эрвина Гофмана и тем, как они были осмыслены до них во второй половине ХХ века. Итак, Гофман помогает исследовательницам обратиться к понятию «impression management», управления впечатлением, которое работает для разделения на fronstage и backstage — понятия, описывающие сцену и кулису. То, что происходит за сценой видно только небольшому количеству людей, на сцене — всей публике.
Это отличный ход, который позволяет объяснить: в социальных сетях происходит не просто смешение приватного и публичного, а коллапс контекстов, в котором нужно умело разбираться и заниматься поддержкой образа так же, как в офлайн-пространстве. Эмпирический материал показывает, как именно это проявляется у разных пользователей социальных сетей.
Результат такого исследования: мы получаем налаженный инструмент анализа разных взаимодействий в онлайн-среде, который позволяет учитывать элементы интерфейса почти как материальные объекты во фрейм-анализе Гофмана. Значит, прирост знания получается и к теории, и к практическим исследованиям (десятки отличных исследований по анонимности и знаменитости теперь делаются намного проще после того как бойд и Эллисон провели свою работу).
Оксана Дорофеева. Анон плз: анонимность и нормативность в публикациях о сексуальном насилии
Это пример инструментального использования теорий. Авторы обращаются сначала к комплексу теоретических представлений об аудиториии: Джошуа Мейровицу и Гарольду Гарфинкелю. Зачем? Чтобы сразу объяснить термин «воображаемые аудитории», с которым они будут работать. Ведь цель статьи — изучить то, что такое аудитория в социальных сетях и какой она бывает, учитывая, что в социальных сетях может быть много разных видов собеседников и публики.
Авторы сразу предлагают своё понятие, но стараются описать его с точки зрения описания ситуации. Это определит их язык для описания всей первой части статьи: они будут говорить об identity perfomance, хотя иногда будут сбиваться на более широкое понятие представления себя (его ещё порой называют самопрезентацией), с которым им поможет разобраться Эрвин Гофман. Иначе понятие самопрезентации окажется непомерно широким и включающим в себя чуть ли не любое действие. А об аудиториях без теоретического инструмента мы ничего не поймём и вынуждены будем говорить: да, для одних людей социальные сети публичные, для других — приватные. Не очень-то выдающийся вывод, и с ним невозможно понять конфликты, возникающие вокруг разного понимания социальных сетей.
Во второй половине текста они работают с понятиями Эрвина Гофмана и тем, как они были осмыслены до них во второй половине ХХ века. Итак, Гофман помогает исследовательницам обратиться к понятию «impression management»,управления впечатлением, которое работает для разделения на fronstage и backstage — понятия, описывающие сцену и кулису. То, что происходит за сценой видно только небольшому количеству людей, на сцене — всей публике.
Это отличный ход, который позволяет объяснить: в социальных сетях происходит не просто смешение приватного и публичного, а коллапс контекстов, в котором нужно умело разбираться и заниматься поддержкой образа так же, как в офлайн-пространстве. Эмпирический материал показывает, как именно это проявляется у разных пользователей социальных сетей.
Результат такого исследования: мы получаем налаженный инструмент анализа разных взаимодействий в онлайн-среде, который позволяет учитывать элементы интерфейса почти как материальные объекты во фрейм-анализе Гофмана. Значит, прирост знания получается и к теории, и к практическим исследованиям (десятки отличных исследований по анонимности и знаменитости теперь делаются намного проще после того как бойд и Эллисон провели свою работу).
Авторы сразу предлагают своё понятие, но стараются описать его с точки зрения описания ситуации. Это определит их язык для описания всей первой части статьи: они будут говорить об identity perfomance, хотя иногда будут сбиваться на более широкое понятие представления себя (его ещё порой называют самопрезентацией), с которым им поможет разобраться Эрвин Гофман. Иначе понятие самопрезентации окажется непомерно широким и включающим в себя чуть ли не любое действие. А об аудиториях без теоретического инструмента мы ничего не поймём и вынуждены будем говорить: да, для одних людей социальные сети публичные, для других — приватные. Не очень-то выдающийся вывод, и с ним невозможно понять конфликты, возникающие вокруг разного понимания социальных сетей.
Во второй половине текста они работают с понятиями Эрвина Гофмана и тем, как они были осмыслены до них во второй половине ХХ века. Итак, Гофман помогает исследовательницам обратиться к понятию «impression management»,управления впечатлением, которое работает для разделения на fronstage и backstage — понятия, описывающие сцену и кулису. То, что происходит за сценой видно только небольшому количеству людей, на сцене — всей публике.
Это отличный ход, который позволяет объяснить: в социальных сетях происходит не просто смешение приватного и публичного, а коллапс контекстов, в котором нужно умело разбираться и заниматься поддержкой образа так же, как в офлайн-пространстве. Эмпирический материал показывает, как именно это проявляется у разных пользователей социальных сетей.
Результат такого исследования: мы получаем налаженный инструмент анализа разных взаимодействий в онлайн-среде, который позволяет учитывать элементы интерфейса почти как материальные объекты во фрейм-анализе Гофмана. Значит, прирост знания получается и к теории, и к практическим исследованиям (десятки отличных исследований по анонимности и знаменитости теперь делаются намного проще после того как бойд и Эллисон провели свою работу).
Гарольд Гарфинкель и фоновые ожидания
Выше в части про микросоциологию мы уже говорили про основную идею Гарольда Гарфинкеля: у людей есть ожидания относительно того, как следует вести себя в разных ситуациях. Эти ожидания фоновые — нигде не прописаны и не спускаются сверху, а укоренены в рутинном порядке вещей и действий. Социальный порядок представляется незыблемым в каждой группе и складывается благодаря ожиданиям, а не вследствие внешне очевидных законов и норм. Например, идя по улице, мы ожидаем, что незнакомые люди не будут подходить к нам близко (и ожидаемое расстояние, приличную дистанцию даже можно вычислить, причем не только на оффлайновой улице, но и например в 3D компьютерных играх). Или что друг, увидев нас, поздоровается.
Чтобы увидеть и исследовать, как устроены фоновые ожидания, можно действовать по-разному. В частности — их нарушать! Это позволит понять, что люди ждут от вас и как они будут вести себя, если привычные ритуалы перестанут работать. Временное нарушение ожиданий — основа метода breaching experiment (эксперимент с нарушением — Прим.ред), или гарфинкелинга.
Гарфинкель предлагал студентам проводить странные эксперименты: влотную приближаться к лицу собеседника во время разговора, торговаться в магазинах, где это не принято, общаться с семьей, как с посторонними. Реакцию людей и возникающие ситуации нужно было фиксировать, описывать — и выявлять, какие негласные правила есть в повседневной жизни и как они поддерживаются.
Студентки и студенты НИУ ВШЭ проводили такие эксперименты.
Если хотите узнать, как ваши коллеги публично объясняли, почему ставили каждый свой лайк, писали сомнительные комплименты знаменитостям, затевали со школьными друзьями разговоры об архитектуре, писали на женские форумы вопросы о свободе и задачи по математике. Звучит как нечто необыкновенно веселое, но это было сложно. Ведь социальный порядок — зачастую не страх наказания или порицания, а собственное ощущение неловкости.
Чтобы увидеть и исследовать, как устроены фоновые ожидания, можно действовать по-разному. В частности — их нарушать! Это позволит понять, что люди ждут от вас и как они будут вести себя, если привычные ритуалы перестанут работать. Временное нарушение ожиданий — основа метода breaching experiment (эксперимент с нарушением — Прим.ред), или гарфинкелинга.
Гарфинкель предлагал студентам проводить странные эксперименты: влотную приближаться к лицу собеседника во время разговора, торговаться в магазинах, где это не принято, общаться с семьей, как с посторонними. Реакцию людей и возникающие ситуации нужно было фиксировать, описывать — и выявлять, какие негласные правила есть в повседневной жизни и как они поддерживаются.
Студентки и студенты НИУ ВШЭ проводили такие эксперименты.
Если хотите узнать, как ваши коллеги публично объясняли, почему ставили каждый свой лайк, писали сомнительные комплименты знаменитостям, затевали со школьными друзьями разговоры об архитектуре, писали на женские форумы вопросы о свободе и задачи по математике. Звучит как нечто необыкновенно веселое, но это было сложно. Ведь социальный порядок — зачастую не страх наказания или порицания, а собственное ощущение неловкости.
И вот пара примеров гарфинкелингов:
Например, одна из групп исследователей приходила в сервис для знакомств Pure. Особенность этого сервиса в том, что он задуман именно для поиска сексуальных партнёров. А экспериментаторы спрашивали, не желают ли потенциальные партнёры познакомиться с родителями и вообще, утвердить серьёзность намерений.Но их намерения не встречали взаимности. Несколько собеседников прямо указали на то, что в конкретном этом сервисе такие отношения не приняты, для них в интернете есть другие «места» или «инструменты». В этом исследовании речь шла именно о том, как устроены правила платформы. Но гарфинкелинг может работать и для решения личного вопроса.
Другой участник исследования решил в чате со своими близкими друзьями. Ему казалось, что их общение не очень зависит от формы, и они будут говорить с ним как угодно и о чём угодно. В рамках гарфинкелинга он предлагал к беседе темы искусства, архитектуры, и обращаясь ко всем по имени и отчеству. Вот как он сам описывает ход эксперимента: «В первый день мое поведение приняли за шутку и подыгрывали. Это было новым элементом, поэтому сначала такое общение привлекало». На третий день участники чата решили принять меры по восстановлению принятых порядков: «Когда я обращался к кому‑либо, меня относительно вежливо просили закончить перформанс». Вскоре его начали игнорировать, а на пятый день пришлось сознаться в эксперименте и завершить его, потому что школьные друзья всерьез собирались навсегда исключить его из конференции. Когда мы обсуждали это исследование, то поняли, что часто именно неформальные правила: в интернете или вне его, работают как самые жёсткие, хотя и остаются неписаными и никто их не объясняет.
Подрыв социального порядка, в том числе в интернете — всегда непростой эксперимент. Скажем, все собираются в зуме и избегают еды и питья. А вы приходите на встречу очень голодным, и понять, как возникло правило «не есть и не пить при общении» — уже сложно. Но можно попробовать понять, как оно устроено, а потом обсудить результаты вместе с теми, с кем вы проводили гарфинкелинг, чтобы потом подумать вместе об изменении социального порядка.
Sum up
Итак, для анализа каких объектов используется микросоциология?
— взаимодействия между людьми на онлайн-площадках
— роль разных элементов онлайн-площадок: хэштегов, интерфейса
— правила коллективного взаимодействия в интернете и то, что их опосредует
— публичность и разные её свойства в интернете
— смешанное взаимодействие: в офлайне и онлайн
Где граница применения таких методов?
(то есть где их применить не получится, к чему они не подходят)
Отчасти — в том, где граница практики (см. предыдущее занятие). Оказывается ли практика, фоновые ожидания, фрейм отношений одинаковыми в разных сервисах? А для разных аудиторий внутри одного и того же инстаграма? Все эти вопросы не имеют универсальных ответов, а требуют полевой работы.
Для подготовки к ней и собственно, разработки метода концепты помогают — они позволяют сузить свой интерес и перевести любопытство по отношению к миру — в исследовательские инструменты: концепты и наборы методов.
Итак, для анализа каких объектов используется микросоциология?
— взаимодействия между людьми на онлайн-площадках
— роль разных элементов онлайн-площадок: хэштегов, интерфейса
— правила коллективного взаимодействия в интернете и то, что их опосредует
— публичность и разные её свойства в интернете
— смешанное взаимодействие: в офлайне и онлайн
Где граница применения таких методов?
(то есть где их применить не получится, к чему они не подходят)
Отчасти — в том, где граница практики (см. предыдущее занятие). Оказывается ли практика, фоновые ожидания, фрейм отношений одинаковыми в разных сервисах? А для разных аудиторий внутри одного и того же инстаграма? Все эти вопросы не имеют универсальных ответов, а требуют полевой работы.
Для подготовки к ней и собственно, разработки метода концепты помогают — они позволяют сузить свой интерес и перевести любопытство по отношению к миру — в исследовательские инструменты: концепты и наборы методов.
Придумайте свою идею для гарфинкелинга. Что вам было бы интересно проверить относительно социального порядка в своей онлайн-жизни?
Пожалуйста, поделитесь с нами своими идеями вот в этом документе (не на оценку).
У цифровой этнографии много названий ("цифровая", "кибер-", "онлайн-", "виртуальная" этнография), которые иногда различаются по смыслу (например, "виртуальная этнография" часто относится к изучению полностью виртуальных миров).
Однако, суть подхода заключается в изучении общения людей в интернете, которое рассматривается как не менее реальное и значимое, чем общение лицом к лицу.
Основные методы включают неформальные беседы и включенное наблюдение в онлайн-средах (форумы, блоги и т.д.). Важным аспектом является понимание технологии не как нейтрального инструмента, а как активного участника, формирующего общение. Раньше существовало четкое разделение между реальностью и виртуальностью, но сейчас эта грань размыта.
Однако, суть подхода заключается в изучении общения людей в интернете, которое рассматривается как не менее реальное и значимое, чем общение лицом к лицу.
Основные методы включают неформальные беседы и включенное наблюдение в онлайн-средах (форумы, блоги и т.д.). Важным аспектом является понимание технологии не как нейтрального инструмента, а как активного участника, формирующего общение. Раньше существовало четкое разделение между реальностью и виртуальностью, но сейчас эта грань размыта.
Какие методы использовать в цифровой этнографии?
Выбор методов в цифровой этнографии зависит от типа исследуемой цифровой информации. Существует три основных подхода, которые можно комбинировать:
- Анализ текста: Изучение того, что люди говорят и как они это говорят. Включает различные методы, такие как текстуальный, литературный и дискурсивный анализ.
- Визуальный анализ: Исследование визуального контента (фотографии, мемы, картинки, видео) в интернете. Основан на подходах из истории искусства и visual studies, учитывает композицию, содержание, контекст создания и распространения изображений.
- Поведенческий (социальный) анализ: Изучение того, что люди делают в сети. Анализируются действия пользователей в социальных сетях: публикации, комментарии, репосты, создание групп, использование различных платформ и т.д. Этот подход связан с понятием "social media strategies" (стратегии использования социальных сетей).
Соотношение вопроса, объекта и метода исследования в цифровой этнографии определяется спецификой конкретного исследования.
Решение о выборе вопроса, объекта и метода принимается на уровне каждого конкретного исследования и зависит от его целей.
- Вопрос исследования определяет, на что исследователь фокусируется: на слова (текст), действия (поведение) или визуальные образы (или на их сочетание).
- Объект исследования – это то, что изучается (например, политические движения, использующие социальные сети; учителя, использующие социальные сети; формирование общественного мнения с помощью языка).
- Метод исследования выбирается в зависимости от вопроса и объекта. Например, если важны тактики и практики политических движений в соцсетях, то акцент делается на поведенческом анализе, а анализ текстов (месседжей) становится второстепенным.
Решение о выборе вопроса, объекта и метода принимается на уровне каждого конкретного исследования и зависит от его целей.
В цифровой этнографии, как и в других общественных науках, необходима тесная связь между теоретической установкой, исследовательским вопросом и методами. Выбор метода должен соответствовать вопросу:
- Пример несоответствия: Нельзя изучить восприятие новой технологии рядовыми гражданами, анализируя только медиа-репрезентации; необходимо прямое общение с людьми.
- Пример несоответсвия 2: Чтобы изучить как люди живут с гаджетами - недостаточно опросов и онлайн исследований, нужно включенное наблюдение
- Пример несоответствия 3: Чтобы изучить как Big Data создаёт новые структуры, недостаточно этнографии, надо изучать статистику.
- Опросы могут быть неэффективны для понимания потребностей людей с хроническими заболеваниями, где требуются интервью или включенное наблюдение.
- Включенное наблюдение необходимо для изучения взаимодействия людей с гаджетами в повседневной жизни.
- Анализ больших данных (Big Data) и баз данных необходим для понимания того, как сбор данных создает новые структуры и информацию.
Выбор теории в цифровой этнографии тесно связан с междисциплинарностью, которая, с одной стороны, обогащает исследование, а с другой – усложняет его из-за ограниченности знаний исследователей в разных областях. Подчеркивается необходимость расширять знания и учитывать опыт других дисциплин:
Выбор теории зависит от:
Выбор теории зависит от:
- Собранных данных: Какие данные собраны (текст, изображения, поведение)?
- Существующих подходов: Какие подходы исторически использовались для анализа подобных данных?
Цифровая антропология – это область исследований, изучающая взаимодействие человека с технологиями, обладающими элементами искусственного интеллекта и автономностью. Объектом изучения являются не только люди, но и "небиологические сущности":
Ключевой момент: формируется новый социолингвистический регистр – особый стиль общения человека с искусственным интеллектом. Исследования диалогов (например, с Siri) помогают понять особенности этого регистра, в том числе культурные различия.
- Устройства с собственным поведением: роботы-пылесосы, "умные" колонки и т.д.
- Программные агенты, использующие естественный язык: голосовые ассистенты (Siri, Cortana, Алиса).
- Использование естественного языка.
- Сложные действия со стороны человека и ответные действия со стороны устройства/программы.
- Разные стратегии коммуникации для достижения целей.
Ключевой момент: формируется новый социолингвистический регистр – особый стиль общения человека с искусственным интеллектом. Исследования диалогов (например, с Siri) помогают понять особенности этого регистра, в том числе культурные различия.
Цифровая антропология, изучая взаимодействие человека с технологиями, опирается на традиционные методы этнографических исследований, фокусируясь на человеке и его восприятии технологий:
Включённое наблюдение:
Включённое наблюдение:
- Различные степени и формы включённости исследователя в изучаемую ситуацию.
- Наблюдение за тем, как люди воспринимают и используют технологии в реальной жизни.
- Фиксация процесса общения человека с технологией (например, с голосовым ассистентом).
- Последующий анализ записей для выявления особенностей коммуникации.
Конверсационный анализ
Конверсационный анализ применяется для изучения структуры взаимодействия человека с технологией, выявляя паттерны и закономерности, как и в обычных разговорах. Однако, в отличие от традиционного подхода, где участники приписывают друг другу намерения, при общении с ИИ (например, Siri) пользователи часто осознают ограничения программы и то, что взаимодействуют с заложенными дизайнерами алгоритмами.
Это открывает новые возможности:
Это открывает новые возможности:
- Анализ не только внешнего взаимодействия (транскрипта), но и внутренней логики программы через логи.
- Проведение экспериментов, создание собственных ботов для моделирования различных ситуаций.
Исследования в области цифровой антропологии выходят за рамки изучения "интернета" в узком смысле. Речь идет о взаимодействии с "умными" предметами и технологиями, подключенными к сети, что расширяет возможности человека.
Пример из практики (STS): Наблюдение за процессом разработки технологических продуктов (например, интерактивных игрушек) в рамках подхода Science and Technology Studies (STS) позволяет выявить:
Необходимые навыки для цифрового антрополога:
Исследователь в цифровой антропологии – это всегда включённый наблюдатель, чей личный опыт взаимодействия с технологиями является неотъемлемой частью исследования. Теоретическое изучение без практического опыта подобно "разговору слепого о цветах".
Пример из практики (STS): Наблюдение за процессом разработки технологических продуктов (например, интерактивных игрушек) в рамках подхода Science and Technology Studies (STS) позволяет выявить:
- Влияние различных интересов и ограничений на процесс разработки.
- Механизмы формирования дизайна взаимодействия, с которым сталкивается конечный пользователь.
Необходимые навыки для цифрового антрополога:
- Владение классическими этнографическими методами (полевые исследования, включенное наблюдение)
- Понимание устройства технологий. Не только пользовательский опыт, но и знание принципов работы программ, приложений.
- Опыт разработки облегчает понимание движущих сил и ограничений в создании технологий.
Исследователь в цифровой антропологии – это всегда включённый наблюдатель, чей личный опыт взаимодействия с технологиями является неотъемлемой частью исследования. Теоретическое изучение без практического опыта подобно "разговору слепого о цветах".
Решение прикладных задач, связанных с созданием искусственного интеллекта (ИИ), требует осмысления фундаментальных теоретических вопросов. Например, что такое контекст? Сейчас "контекст" реализуется через конкретные программные решения (например, интерпретация анафоры – "она" = "пицца" в боте для заказа пиццы, пока не получена вся информация о заказе).
Технологии также влияют и на традиционные антропологические темы. Телесность меняется из-за взаимодействия с "умными" устройствами, а понятие присутствия трансформируется в связи с виртуальным общением. Традиционные области антропологии неизбежно включают изучение технологий, поскольку они становятся неотъемлемой частью повседневной жизни.
Технологии также влияют и на традиционные антропологические темы. Телесность меняется из-за взаимодействия с "умными" устройствами, а понятие присутствия трансформируется в связи с виртуальным общением. Традиционные области антропологии неизбежно включают изучение технологий, поскольку они становятся неотъемлемой частью повседневной жизни.
Цифровые технологии развиваются очень быстро, но часто это развитие происходит хаотично и ориентировано больше на прибыль компаний, чем на удобство людей. В результате пользователи сталкиваются с "сырыми", недоработанными продуктами, которые требуют от них изобретательности и усилий для решения простых задач. Вспомните проблемы с печатью с Mac или необходимость самостоятельно устанавливать магазин приложений на новый смартфон.
Эти сложности, с одной стороны, раздражают, а с другой – создают интересное поле для исследований. Цифровой антрополог наблюдает, как люди адаптируются к несовершенствам технологий, придумывают обходные пути и нестандартные решения. Он анализирует, как "логика инженеров" расходится с потребностями обычных пользователей, и как это проявляется во взаимодействии с устройствами, например, с банкоматами. Сталкиваясь с трудностями, исследователь сам становится частью этого процесса и по-новому оценивает свои действия и реакцию.
Эти сложности, с одной стороны, раздражают, а с другой – создают интересное поле для исследований. Цифровой антрополог наблюдает, как люди адаптируются к несовершенствам технологий, придумывают обходные пути и нестандартные решения. Он анализирует, как "логика инженеров" расходится с потребностями обычных пользователей, и как это проявляется во взаимодействии с устройствами, например, с банкоматами. Сталкиваясь с трудностями, исследователь сам становится частью этого процесса и по-новому оценивает свои действия и реакцию.
По ходу этой встречи вы встречали вопросы в аналогичных блоках
Ответы на вопросы можно оставить вот в этом документе
