2020 HSE
Интернет во времени и пространстве
Интернет — разнообразен. Что это значит?

На этом занятии мы обсудим, как разнообразен интернет и связанные с ним практики, и какие сложности и возможности для исследователей это разнообразие представляет.
Интернет состоит из множества элементов, и они неодинаковы

Интернет = техническая инфраструктура + медиа + практики + управление + идеи об интернете + дизайн + технические сервисы + …

Изучать интернет во всем его многообразии — не самая простая задача. До какого-то времени такая задача и не ставилась, так как основной для исследователей была идея о том, что интернет — это что-то глобальное и/или универсальное.

Один из первых больших текстов о разнообразии интернета — это сборник Гоггина и Маклелланда. Всего они выпустили два сборника : сначала о многообразии интернета в разных странах, а потом — о многообразии историй.

Например, в Японии интернет был в первую очередь распространён на мобильных устройствах. А поскольку его проведение спонсировали медиа-корпорации, то пользователи обменивались не только текстовыми сообщениями, но и рингтонами. В тех странах, где интернет чаще был на компьютерах, таких практик не было.

Джон Гуисс ещё в 1998 году обращал внимание на то, как ограничено количество действующих лиц в истории интернета. Ведь её создают также модераторы, дизайнеры, организаторы локальных сообществ, а не только провайдеры, создатели ресурсов и авторы публичных материалов.

Кевин Дрисколл и Джулиан Майнланд выпустили книгу о французской сети Минитель, существовавшей на протяжении почти 30 лет, возникшей во Франции задолго до интернета и потерявшей значимость только к концу нулевых.

Это стало возможно вместе с изменениями самого интернета. Новые группы приходили во всё более простые онлайн-сервисы и приносили свою историю из прежнего оффлайна. Так группы фанатов продолжали ту культуру соучастия, которая была у фан-сообществ задолго до веб-форумов. Такие объединения возникают везде, в разных странах.

На примере городов России мы с коллегами видели, что каждая такая особенность влияла и на материальную структуру сети, и на особенности медиа и практик. Провайдеры Казани распределялись по районам города и почти не конкурировали друг с другом. В Тюмени провайдерам нужно было привлекать пользователей, одни (помимо ценовой конкуренции и других рыночных средств) начали создавать медиа.
Как же так? Ведь интернет — глобальный!

Да! Поэтому мы говорим и о разнообразии, ведь общность и разнообразие тут следуют друг за другом.

Возможно, в первую очередь мы думаем в контексте глобализации о рынке с транснациональными корпорациями или больших международных организациях. Но есть немало групп, которые стали возникать к концу ХХ века вместе с интернетом: любителей комиксов и фанатов рок-звёзд, болельщиц футбольных команд и подростков, увлечённых астрономией, субкультурных групп и радиолюбителей. И например, академических исследователей, которые использовали самые разные средства коммуникации: обмениваться знанием, общаться, объединяться и спорить!

Да, такие группы существовали и до интернета. Некоторые из их участников общались регулярно с помощью почты или по телефону, знали друг о друге, слушая передачи «письма слушателей» на радио. Конечно, связь была сложной, подчас дорогой и долгой. Но сами группы, готовые объединяться, существовали. И они уже были не только в каждой отдельной локации, но и объединялись, преодолевая географические и политические барьеры.
Но кроме этих групп, есть и другие причины, по которым мы называем интернет глобальным
Технологически + организационно в основе интернета лежит протокол TCP/IP. Он обеспечивает передачу пакетов данных между разными компьютерными сетями. Сетевых разработок одновременно с интернетом было множество. Происходили они в разных странах и основаны были на разных технологиях. Объединить их все было нетривиальной задачей ― и технической, и политической. В первую очередь, нужно было разработать протокол (то есть способ сообщения между собой разных систем кодирования данных). Затем договориться о том, чтобы он был принят в разных странах, а значит, заключить немало соглашений вокруг протоколов. Важны и сами кабели, по которым интернет-сигналы передаются. Но инфраструктура при этом — это не только кабели, но и всё, что позволяет хранить и проводить их под океаном — например, сложнейшие инструменты по погружению спаянных кабелей на дно. И конечно, то, что связывает подводную часть интернета и внешнюю, всё, что позволяет хранить информацию, базы данных и сервера. Без глобальных договорённостей скоординировать усилия по поддержке такой инфраструктуры было бы очень сложно.

Итак, глобальны даже не столько сами инфраструктуры, сколько договорённости, заключённые для того, чтобы они существовали.

Вот очень красивый проект о том, насколько интернет материальный и из чего состоят глобальные инфраструктуры.
Регулирование интернета устроено отчасти глобально: Доменные имена распределяются международной компанией ICANN, саммиты по регулированию интернета проводятся согласно политике мультистейкхолдеризма. Это значит, что разные стейкхолдеры (заинтересованные стороны) — гражданское общество, бизнес и государства — участвуют в принятии решений относительно интернета. В каждом регионе проводятся форумы и другие мероприятия, позволяющие людям участвовать в управлении интернетом. И хотя не всегда эта система работала и работает идеально, подобный способ управления почти уникален.

Например, можно посмотреть, как устроен Internet Governance Forum. Также существует академический симпозиум Гиганет, где обсуждают исследовательские сюжеты о глобальном управлении.
На уровне бизнеса и сервисов в интернете с самого начала был велик вес транснациональных, а не местных компаний. В первые годы базовым языком общения был английский, и даже с распространением национальных языков, поисковых машин и почтовых сервисов, игроки вроде Yahoo, America OnLine (AOL) действовали во всех странах мира. Сейчас многие пользователи также обращаются к сервисам международных компаний — Фейсбука, Гугла, Твиттера и так далее.
В процессе глобализации никуда не исчезали и противоположные тенденции. Медиа-теоретик Джошуа Мейровиц, как и многие другие исследователи, предложил называть это сочетание глобального и локального глокальностью. Он исходит из того, что переживаемый телесно опыт — локален, он существует у конкретного человека в конкретном теле и социальной ситуации. Осмысление же опыта выходит за рамки конкретного опыта. Оно связано с тем, как мы понимаем себя, ориентируясь на других. Медиа позволяют раздвигать границы того, с чем и кем мы соотносим свой опыт. Мы ориентируемся на образы из телевизионных и кино-произведений, персонажей книг и спектаклей.

Интернет позволяет связываться не только с медиа-персонами, но и с теми, кто живёт вроде бы так же, как мы, но находится далеко, а также с родными и друзьями, которые не присутствуют с нами рядом при переживании конкретного локального опыта. Проницаемость «здесь» множественными «там» с помощью медиа и позволяет Мейровицу говорить о том, что меняется в ощущении места. Но само место, локальность, никуда не уходят, поэтому и появляется такое понятие глокальности.

Кстати, текст по ссылке небольшой и очень симпатичный.
Интернет связан с разными практиками!

Часть разнообразия объяснима разными составляющими интернета. Но даже с одними и теми же сервисами люди делают разные вещи. Одно из самых масштабных исследований на эту тему провели антропологи из University College London под руководством Дэниела Миллера. Называется оно Why we post.

Исследователи в течение пятнадцати (15!) месяцев проводили полевую работу в девяти странах мира и изучали, как там устроены социальные медиа. На примерах из Италии, Китая, Чили, Великобритании и других стран антропологи объяснили, что люди делают в социальных медиа и каким образом эти медиа адаптируются к социальному контексту. Например, далеко не везде Твиттер — публичная площадка, а Фейсбук — место презентации себя. Не всегда социальные медиа — это место и способ обсудить политические проблемы.
Пример: Why we post о политике: во время конфликта Сирии и Турции
Проблема социальных сетей в Турции и Сирии в том, что все происходящее здесь — более публично, нежели случающееся в традиционной «оффлайновой» жизни. Можно встретиться в кафе, колледже, где-то еще и поговорить так, что это останется между собеседниками. Можно куда-то сходить, не опасаясь, что это увидят строгие старшие родственники. Ничего из этого не будет отражено онлайн (в отличие от стран и ситуаций, где политическое напряжение не так серьёзно или где не такие строгие правила в отношении личной жизни).

Например, в Мардине женщины во время семейных праздников предпочитают публиковать в Фейсбуке фото накрытого стола, нежели самих людей. Иногда простое соседство с человеком противоположного пола может стать источником непрекращающихся сплетен.

Так что, в первую очередь, было бы неправильно думать, что социальные медиа в точности создают картину этого консервативного общества. Фактически они даже более консервативны, чем происходящее вне интернета, став своего рода ультраконсервативным пространством. Если это применимо к повседневности, мы также можем увидеть, как это работает и в сфере политики.

Ещё один пример: в Мардине те, кто сочувствуют курдскому движению, обеспокоены, что лояльные правительству друзья в соцмедиа могут донести о них в полицию или сделать их объектом насмешек. Как результат, оппозиционные взгляды не столь заметны, как главенствующие политические идеологии.

Обычно в таких условиях большинство предпочитает воздерживаться от высказывания каких бы то ни было политических взглядов. В какой-то степени, чем большую важность имеет местная политика, тем меньше вероятность того, что она найдет свое отражение в социальных сетях. Люди не хотят противостоять тем, чьи точки зрения радикально отличаются. Они опасаются, что политика может привести к социальной изоляции и остракизму (Ноэль-Нойман назвала это «спиралью молчания»). Социальные медиа многое выставляют на обозрение.
Но ведь вокруг интернета есть похожие идеи?

Паоло Бори и Симон Наталь выделяют три основных нарратива, которые лежат в основе интернета: это цифровая библиотека, военная технология связи и утопия сообществ.

Идея цифровой библиотеки отсылает к пониманию интернета как места и инструмента для сбора, хранения, сортировки и использования знаний и информации. Следуя такой логике, в любом поиске общей системы обмена информацией или её представления можно увидеть предков интернета.

Идея военной машины — это и наследница идей наблюдения и систематизации информации, которые были в любых государствах, и возможность быстро и эффективно к ним обращаться. В этом смысле историю интернета начинают с истории статистических наблюдений и анализа, а также материальных носителей, на которых они производились, а продолжают интеллектуальными проектами вроде кибернетики. Следуя этим путём, мы придём к каталогам и описям, прослушивающим устройствам и камерам наблюдения, паноптикону и Большому брату, динамикам, из которых раздаётся сигнал тревоги и азбуке Морзе, почтовым голубям и военным хроникам.

Наконец, третья идея— коммунитаристский миф. Это значит, что благодаря ему возникают новые способы общения людей. Мы мыслим современную городскую жизнь в домах, театрах, магазинах, кинотеатрах и так далее, и с каждым местом связаны и способы взаимодействия с людьми и вещами. Интернет позволяет менять эти способы и создавать новые. Но также наша социальная жизнь связана с книгами и радио, газетами и телефоном. Интернет не столькоявляется воплощением универсальных идей, сколько позволяет перемешивать их между собой. Подробнее об этом мы поговорим в тильде об утопиях.
Интернет ― не новое медиа

Исследования интернета и онлайн-практик часто попадают под категорию «новых медиа» (New Media). Это словосочетание используют в научных и публицистических текстах, так называют кафедры и журналы. Но в 2020 м году всерьёз говорить про интернет как про что-то новое уже было бы наивно. Различные интернет-технологии появляются в 1980е, технологии, позволяющие делать веб-сайты (и веб-браузер) ― на рубеже 1980х и 1990х. За 30 лет то, что называют интернетом, успело много раз трансформироваться, отрастить новые составляющие и отбросить старые. В общем, интернет существует достаточно давно, чтобы о нём можно было говорить в исторической перспективе и исследовать различные онлайн-явления диахронически.

Что это значит? Эта разница открывает простор для исследовательского любопытства и вопросов. Например, если мы смотрим на онлайн-практики, очевидно, что в 2020-м году люди создают сайты и постят мемы, совсем не похожие на те, что были в 2000-м. А что постили в 2000-м? И как выглядел интернет для пользователя, который открывал браузер, сидя с друзьями в интернет-кафе, например, в 1997-м году? Зачем люди заходили в интернет, когда там ещё практически ничего не было? Как использовали форумы? А что изменилось в 2006 году, когда в России был расцвет Живого Журнала, появились Фэйсбук и Вконтакте?

Все эти вопросы ― про онлайн-практики. А практически любые онлайн-практики можно исследовать исторически.
Какие практики изучать?
  • Можно брать очень современную, недавно появившуюся практику и смотреть на её корни. Например: самопрезентация с помощью видео в ТикТоке, голосовые сообщения.
  • Можно работать с более старой практикой, которая существовала и трансформировалась в течение нескольких лет или десятилетий. Например: общение с помощью смайликов или эмоджи, использование разных площадок для анонимной помощи или сплетен, секстинг.
  • А можно сразу идти в архивы и работать с практикой, которая когда-то была, а потом практически полностью исчезла. Например: практики, связанные с интернет-кафе или клубами, использование/создание флэш-игр, создание домашних страничек, использование «стены» ВКонтакте.
Интернет ― не архив

Интернет часто сравнивают с глобальным архивом — «интернет помнит всё». Если что-то есть в интернете — значит, это существует и как будто бы будет существовать всегда. Но на самом деле все единицы информации, которые находятся в интернете, — очень хрупкие.

Интернет в лучшем случае является «метафорой архива» (подробнее о соотношении интернета с разными архивами можно почитать в книге медиа-археолога Вольфганта Эрнста «Digital Memory and the Archive»).

Что значит хрупкость сайтов? Если страница обновилась, сайт закрылся, у домена кончился срок оплаты или сервер сгорел — сайты и информация, расположенная на них, могут потеряться бесследно. ВКонтакте можно пролистать свою стену до самого начала, но если меняется сам интерфейс социальной сети, увидеть, как было раньше, невозможно без специальных инструментов. В американских исследованиях истории интернета любимой темой является обновление сайтов политиков и организаций. Когда к власти приходит новый президент, сайт Белого дома обновляется в соответствии с новыми интересами и приоритетами. Просто так это заметить и подтвердить сложно, нужно историческое исследование.
Изучать историю онлайн-практик можно с помощью разных источников
  • Во-первых, на многих платформах можно посмотреть на публикации прошлых лет. Например, сообщества в фэйсбуке можно «отлистать» до самого начала.
  • Во-вторых, можно использовать веб-архивы. Существует несколько десятков организаций, которые занимаются архивацией и хранением архивных копий сайтов. Самый известный ― Internet Archive: Wayback Machine

    Здесь можно посмотреть, как выглядел какой-то известный вам сайт год назад (или двадцать лет назад). А ещё можно найти сайты, которые уже давно не существуют, но их следы остались в архиве. Подробнее про работу с веб-архивами мы будем говорить на занятиях по методам.
  • В-третьих, можно говорить с людьми, которые пользовались старыми сайтами, занимались секстингом в 1990-е или помнят особые практики, связанные с ICQ. В таком случае вы будете работать с «устной историей» ― историей, рассказанной очевидцами по памяти. Можно совместить это с авто-этнографией и записать свои собственные воспоминания о каких-то онлайн-практиках прошлых лет и о том, как они менялись в вашей жизни.
  • В-четвертых, можно работать с другими медиа ― о каких-то явлениях и процессах могли писать в газетах и журналах, снимать кино или видеоклипы, которые можно найти на ютубе. В зависимости от темы этот метод может быть скорее дополняющим для остальных, чтобы погрузить эмпирические данные в контекст.
  • И последнее ― исследования интернета развивались параллельно с интернетом. Поэтому легко можно найти исследования каких-то феноменов, современные им. Сейчас их можно использовать как свидетельства времени и при этом первые аналитические опыты, в которых описываются интересные вам практики.
История интернета как исследовательское направление

Об интернете как об исторически протяженном явлении стали думать не так давно. Отдельно стоит история инфраструктур или бизнеса (о них начали писать ещё в 1990е), но сейчас мы говорим именно об истории контента и онлайн-практик. Как отдельное исследовательское направление такая история появляется около десяти лет назад (например, можно взглянуть на сборник Web as History). Один из авторов в рамках этого направления, датский историк Нильс Брюггер, выделяет две традиции, из которых выросла история веба: интернет-исследования (Internet Studies) и цифровая история (Digital History). Цифровая история — это область в рамках исторических исследований, которая разрабатывает подходы для хранения и анализа оцифрованных исторических документов. Цифровая история обращает мало внимания на те виды артефактов и текстов, которые родились в самом интернете, а не были оцифрованы с аналогового носителя. В рамках этой традиции историки научились работать с цифровыми инструментами хранения информации и анализировать большие базы цифровых данных.

Интернет-исследования, наоборот, концентрируются именно на феноменах, возникших в интернете. Но, как замечает Брюггер, в этом направлении не сразу появляется интерес к исторической оптике. Web History развивает этот интерес к цифровым феноменам, дополняя его исторической оптикой и применением различных цифровых методов. В 2017 году появляется журнал Internet Histories, постепенно появляются монографии, посвященные истории отдельных явлений, практик, концептов.

В коротком изложении про разные направления исследований онлайн-практик можно почитать в сборнике The SAGE Handbook of Web History, в разделе «Web History and Users, some Case Studies». Там исследователи пересказывают основные находки из своих больших работ, а заодно описывают истории отдельных онлайн-явлений и практик. Например, Джим МакГрат рассказывает о первых мемах и том, как постепенно интернет-мем приобрел знакомые нам сейчас формы, а заодно выстроилось особое исследовательское направление, посвященное изучению мемов. Сусанна Паасонен описывает историю становления онлайн-порнографии, акцентируя внимание на проблемах, связанных с этой практикой и индустрией. А индийская исследовательница Мадхави Маллапрагада показывает на примере личных сайтов/домашних страниц, как у мигрантов с помощью интернета менялось понятие «дома» и «принадлежности», выстраивались особые практики опознавания «своих» и поддержки в рамках культурного меньшинства.
1990-2020: что изменилось?
От отдельных сайтов к социальным сетям и приложениям

В 1991 году появилась возможность загружать в интернет документы и совместно их просматривать или редактировать. Так начал появляться веб ― сложнопереплетенная сеть из веб-сайтов, связанных между собой, хранящихся на отдельных серверах, но при этом доступных разным людей со всех концов мира. Возможность редактировать теперь ограничена отдельными полями (комментарии, гостевые стены, информация в профиле), а отдельно стоящие сайты постепенно заместились платформами, которые аккумулируют внутри себя сразу много функций.

Отдельные сайты сейчас постепенно уходят в прошлое, как уходят в прошлое и особые практики технологии, связанные с ними. Чтобы лучше почувствовать разницу между сайтами 1990х-начала 2000х и современным интернетом, можно посмотреть на различные арт-проекты. Начать можно с личного сайта медиа-теоретика и художницы Оли Лялиной и её эссе «Vernacular Web». В эссе Лялина описывает и анализирует характерные визуальные особенности раннего интернета, построенного на сайтах. Хотя это не совсем академический текст, он стал важной отправной точкой для исследований «вернакулярного веба» и «вернакулярной креативности» ― творческих, инициированных снизу, не институализированных практик выстраивания отношений с интернет-технологиями и другими людьми через них.

Возможность создать и выложить в cеть собственный сайт в целом оказалась очень привлекательной для художников. Хотя сейчас про нет-арт говорят не так много, в первое десятилетие существования веба появилось много ярких проектов. Вот ещё несколько примеров:

http://www.marknapier.com/portfolio/shredder/
http://www.c3.hu/collection/form/
http://www.teleportacia.org/war/
http://www.teleportacia.org/anna/
(В последних двух работах ключевую роль играют фреймы ― элемент дизайна, который сейчас практически ушли в прошлое. Фреймы позволяли разбивать страницу на отдельные окна и менять их содержимое независимо друг от друга)

В качестве примера того, как можно интерпретировать такие работы, посмотрите текст по ссылке внизу на странице первого проекта. А ещё вам может показаться полезным это короткое эссе о работе Оли Лялиной «Self-portrait».

Другое важное изменение, тесно связанное с переходом от отдельных сайтов к платформам ― это шифт от множественности софт-инфраструктур к олигополии.

Эта сторона истории интернета нам в течение курса будет менее интересна, потому что она больше связана или с совсем ранним интернетом, или с техническими особенностями, но всё же эти изменения важны для контекста. Период конца 1990х в истории интернета часто связывают с «войной браузеров». Сейчас Google, Яндекс, для кого-то ― Rambler или Yahoo стали частью common sense в онлайн-практиках, чем-то очевидным и неотрывно связанным с выходом в интернет. Но так было не всегда. Подробнее про войну браузеров можно посмотреть, например, это видео-эссе.

Похожее происходило и с поисковыми системами. Браузеры не сразу были так тесно связаны с поиском и навигацией по интернету, существовало множество разных сайтов, которые пытались систематизировать поиск, например, по городским сайтам или по тематическим сайтам. Для тех, кто не боится обилия технических подробностей, можно обратить внимание на вот это видео-эссе.

Бонус!
(TW: как и во многих ранних интернет-проектах, здесь содержится ненормативная лексика)

С постепенным становлением хорошо знакомой нам сейчас олигополии появляются различные острые творческие проекты, уже не заигрывающие с идеей независимой поисковой системы, но предлагающие шутливую альтернативу «гигантам». Можно посмотреть на эти два примера, обыгрывающих крупнейшие поисковые системы:

Google: http://www.gizoogle.net/
Яндекс: http://lleo.me/nihuyandex/index.shtml
Что ещё почитать/посмотреть
Идея Web 2.0 и соответствующие изменения в дизайне

Чтобы лучше понимать историю онлайн-практик, может быть важно знать о технических и концептуальных изменениях, которые происходили с веб-дизайном. Web 2.0 ― идея, получившая большое распространение в середине 2000х ― одновременно как новая программа «обустраивания» интернета и как способ описывать, что изменилось. Сам термин стал очень популярным, но и повлек за собой много критики. Вот несколько небольших текстов на самом краю современных медиа-исследований, из которых можно получить представление о том, что это за дискуссия и что изменилось.

От текста к визуальному

Современный интернет наполнен огромным количеством визуального контента, многие платформы построены вокруг него ― Инстаграм, Снэпчат, ТикТок. Видео и фотографии очень легко загружать в социальные сети, посылать друг другу, редактировать в облачных редакторах. Так было не всегда, первый интернет был текстовый. Ваши старшие друзья и родственники могут помнить то время, когда загрузка одной картинки могла занимать минуты, если не больше. Поэтому практики, в основном, исследовали разные способы заявить о себе или пообщаться с другими пользователями через текст.

Возможность писать тексты публично всем, у кого есть доступ в интернет, породила огромное количество коллективных экспериментов, и новых (часто контркультурных) практик. Сергей Кузнецов, один из ранних пользователей интернета в России, говорит о раннем интернете через метафору самиздата ― места, где можно создавать новые текстовые издания, пробовать новые формы письма (появляется гипертекст, возможность по-новому организовать письмо и чтение) и коммуникации вокруг практик письма и чтения. Вокруг интернета в Москве и Санкт-Петербурге складывает особая литературная тусовка. Чтобы получить базовое представление о литературных практиках, выстраивающихся вокруг раннего интернета, можно взглянуть на монографию Кузнецова, построенную вокруг текстов 1990х и воспоминаний об этом времени. Она есть в свободном доступе в интернете, правда, не в идеальной вёрстке.

Рекомендую начать с этих кусочков:


  • Про офлайновую и сетевую литературу: «Пришествие Виктора Пелевина. Первый русский киберпанк посетил виртуальный мир»
  • Про жанр «виртуальная личность»: «Муары Мухина»
  • Про литературные эксперименты: «Футурологический календарь Линор Горалик»

Обратите внимание на то, каким стилем эти тексты написаны и как они структурированы. Это не академический текст и не исследование ― это сборник публицистических текстов об интернете, сопровожденных комментариями. При этом в самих текстах живо отражен ― прямо или косвенно ― контекст 1990х годов, политический и культурный. В качестве примера контркультурных (хотя одновременно и политически очень консервативных) движений, построенных вокруг игры с текстами, в русскоязычном контексте можно вспомнить «монефест „падонкафф“», который был связан одновременно с несколькими платформами, формировал вокруг себя нечто схожее с контркультурным движением, а больше всего запомнился соответствующим языком и фразами (например, «Аффтар выпей йаду»).

Постепенно скорость передачи данных увеличивалась, появилась возможность загружать картинки и видео быстрее, в 2005 году появился YouTube, ближе к 2010 м набрал популярность Instagram, а к концу 2010х появляется всё больше и больше возможностей для создания и редактирования видеоконтента ― функции «бумеранга», видеосообщения, короткие видео сначала на видеохостингах, а затем на отдельных платформах (сториз в Инстаграме, ТикТок).


Ещё про историю интернета: технических особенностей и культурных практик

Текст Лёни Юлдашева о развитии истории интернета как исследовательского направления

Этот текст был опубликован в Дайджесте Клуба любителей интернета и общества, найти его можно по оглавлению в начале ― это «тема номера». Сам текст небольшой и написан ясным языком, не требующим специальных технических знаний. Он меньше акцентирует внимание на исследовании онлайн-практик и скорее описывает в целом, как интернет постепенно и разными способами начали воспринимать как исторически протяженный.
The History of the Web

Мэйл-рассылка и блог о небольших сюжетах из истории интернета. Например, отрывки из истории фикрайтеров (людей, которые пишут фанфики) и как в их практиках выросла сложная система тэгов ― как результат адаптации к нормам разных платформ, которые банили или удаляли контент за использование «некорректных» тем.
Лекция Валери Шафер

Если хочется чуть больше погрузиться в историю интернета как технологии и то, как её изучать ― начните с этого онлайн-материала. Это одно из занятий онлайн-школы интернет-исследований 2018-го года, проведенной Клубом любителей интернета и общества. Один из курсов был посвящен истории интернета в городах России.
Бонус
Сайты-галереи с элементами дизайна, которые использовались при создании сайтов. Сейчас это артефакты прошлого, которые может быть просто интересно рассматривать. Но при желании их можно скачивать и использовать для любых стилизаций или творческих идей.

https://acvarial.neocities.org/pixel_art_icons_old_style.html

http://www.ender-design.com/rg/index.html

http://lionovsky.us/bestimages/ (не бойтесь кликать на папочки, они не начнут скачиваться, а откроют сами веб-элементы в рамках выбранной категории)
Made on
Tilda